Сборник издан в 1990г.
Куда мечта нас завела
Сергей Андросов
Цена мечты
Куда мечта нас завела?
Как много ей мы воздавали?!
На землю сбросив купола,
Мы на обломках танцевали.
Внимая трепетно вождям,
Предали храмы мы разрухе…
Стуча по высохшим грудям,
Вопили горестно старухи.
Но разум глух. Нас понесло.
Церквей и храмов нам уж мало,
И рабство душ, как ремесло,
Уделрм общим нашим стало.
Шанс не упущен. Взят реванш,
И флаги наши на полмира
Под политический шабаш
Растили нового кумира.
«Ура!» кричали мы властям,
«Ура!» кричали конвоирам,
Вели дороги по костям,
Писали рифмы по сартирам.
Мы лгали так, что в жилах дрожь,
Себе и детям нашим лгали,
И узаконивая ложь,
О долге песни мы слагали,
Везде натыкали мы звёзд,
На пароходах и могилах,
И псу приштопаем на хвост,
Но чтоб по нашему светила.
И вот дошли. И за чертой
Уж пропасть видится яснее.
У бездны мы одной ногой,
Другой лавируем над нею.
А началось всё… купола
Однажды начали мы рушить…
Куда мечта нас завела?!
Спаси! Помилуй наши души.
Белеет бумага, и схвачена тема.
Гляжу в телевизор, и хочется выть.
Командно-партиная горе-система!
Кому доведётся её пережить?!
Система, как горькая к каше приправа,
Слади-не слади ты, всё губы печёт.
Система – знамёна пылают кроваво,
Система – кроваво слунявится рот.
Система, как новые к празднику плавки.
Как давит загривок ситема – ярмо.
Система – пустые дворы и прилавки,
Система – в местах неотхожих дерьмо,
Система – провалы, просчёты, убытки.
Живём мы а жизнь-то и впрямь коротка.
Дожили, что скромные наши пожитки
Того и гляди, вот пойдут с молотка.
Система издохнет, но путь нам не близкий.
Нам долго шагать с нею рядом в ночи.
И долго ещё нам хлебать её с миски,
И долго ещё будет каша горчить.
Первомай
Идёт страною Первомай!
К нему все наши взоры.
И машут флагами дома,
Конторки и конторы.
Орут плакаты с площадей:
«Воздвигнем и осилим!»
И лица светятся людей,
Глаза синее сини.
И рапортует вся страна.
Что нам невзгоды-беды!
И раздаются ордена
За раные победы.
Кому-то премию дадут,
Кому — доска почёта.
И вновь канал в степи ведут –
Ударная работа.
Землм надрывный слышен стон,
Но мы не смирим норов.
Вгоняем новый миллион.
Ведь новый праздник скоро.
В опале
Который день ни слова, не строки.
Вы взяли верх. Сегодня я в опале.
Кто вы , плебеи или простаки?
Чиновники, вы свой народ проспали.
Да, было время власти и потех.
А что народ? Его не замечали.
Да, было время, и за нас за всех
Вы для себя законы принимали.
Да, не легко у вас в опале быть.
Да, не легко гасить души порывы.
Хотел я только право заслужить
Своей страны зализывать нарывы.
Но не учёл, что вы и есть нарыв,
Что я в своей стране ещё не дома,
Что вам закон – у омута обрыв,
А вниз столкнуть есть тысяча приёмов.
Мысли чиновника
Нас жизнь порой туда-сюда
Бросает по отделам.
И всё быстрей бегут года,
Уже дряхлеет тело.
Не плачь, не плачь моя душа,
Гаси улыбкой вздох.
И здесь зарплата хороша,
И кабинет не плох.
Ты верь всегда своей звезде –
Тогда и будет лад.
Какая разница нам, где
Отсиживать свой зад.
Я — поэт
«Поэт должен быть без кожи,
Его кожа пошла на барабан».
Тесля
Я – поэт. И даже, может,
Иль Есенин, иль Демьян.
И с себя сдираю кожу,
Чтобы сделать барабан.
Вот, пожалуй, и готово.
В барабан могу греметь.
Не учёл лишь я простого –
Как рубаху мне надеть.
Прожорливые суслики
Если спросите вы у связистов:
«Отчего телефоны молчат?»
Вам какой-нибудь дядька речистый
Скажет: «Суслики кабель едят»
Ох, прожорливы суслики стали,
Возле кабеля так и снуют.
Всё едят: от капрона до стали.
Так, гляди, и связистов сжуют.
Светлана Бирюкова
Сказка о поэтах
Сказка о поэтах
Лана Бирюкова
То ль с ума сошла Россия,
То ль от хмеля повело,
Только старый, вдруг, и малый
Разом взялись за перо.
Как тут выяснить причину?
В столицу из краёв
Наш правитель собирает
На совет своих князьёв.
«Дайте мне ответ немедля!
Как так, воли не спрося!
Почему народ в поэты
Нынче разом подался?!»
Князь районов хлебных, южных
Так правителю сказал:
«Ты, правитель наш премудрый,
Слишком много воли дал.
Им, скотам, народу значит,
Надо крепкую узду,
Чтоб пахали дни и ночи,
Ну, а ели лебеду!»
Князь другой тут держит слово,
Шлёт он первому упрёк,
Что его узда крутая
Не идёт народу впрок.
Он, сосед, и знает точно,
Что и пахари в поту
За сохою дни и ночи
У него стихи плетут.
« Надо нам указ составить,
Запрещающий писать.
Всех поэтов повсеместно
Надо строго наказать.
«Не поможет эта мера! –
Третий князь решил начать, —
Стихоплёты будут тайно
И такое сочинять!
Обругают трёхэтажно
Всех правителей страны.
Взять виновника под стражу,
Наказать не сможем мы!»
Дать совет, решить задачу
Время гостю подошло.
Он сказал, что нам умножить
Надо сыщиков число…
Так судили и рядили
Много дней по всем статьям,
Но решить такой задачи
Не под силу, знать, князьям.
Наконец, решил правитель
Мудреца на двор вести.
«О, мудрец, скажи на милость,
Как Россию нам спасти?»
И мудрец сказал одно лишь:
«Надо всем давно вам знать,
Что поэты в государстве
Не беда, а благодать!»
Как много их, вопросов сложных?!
Лана Бирюкова
Как много их, вопросов сложных,
терзают голову мою
сейчас, когда одна стою
я на обочине дорожной.
Я на обочине дорожной.
Потоком выброшена я,
и мне видна та жизнь моя,
что видеть было невозможно…
Что видеть было не возможно
в потоке жизни, на бегу,
теперь я отличить могу,
что было правдой, а что ложью.
Что было правдой,а что ложью
в прошедшей жизни ясно мне,
но будущее всё во мгле,
и заблудиться так не сложно,
И заблудиться так не сложно,
куда б не вздумалось идти,
по проторённому ль пути,
иль напрямик, по бездорожью.
Как много их, вопросов сложных!
1998г.
***
Что же вы шарахаетесь в сторону?
Не больна, ей Богу, я чумой.
Не держите наготове ворона
Над моею ясной головой.
Можете списать в умалишённые,
Этк честь с достоинством приму.
Я давно, как будто отрешённая.
Эту жизнь с рожденья не пойму.
***
Без рода и без племени, и без лица.
Мы выкидыши времени. Дела слепца.
Не знаем кем зачаты, рождёны кем.
От мира нас упрятали за толщи стен.
Мы думаем программами всея страны.
От них покрылись ранами. Уроды мы.
Юродивы с рождения, и все равны.
То спали во смирении, теперь вольны.
Отмерено. Позволено. Клейми и пой.
А я б – петлю на шею от воли той.
***
Обеднела душа, обеднела
У тебя, у меня, у страны.
Заболела душа, заболела…
Сколько в этом и чьей вины?
Если люди веру теряют
В то, что смертен у нас обман,
Если мастер перо роняет
И сжимает в руке стакан,
Если снова какая-то бездарь
Намечает мишень не спеша…
И зияет чёрная бездна
Там, где раеьше была душа.
А вокруг суетится кто-то,
Маскирует беду под капель…
Вот сейчас приукрасят урода
И подложат к тебе в постель.
И пока мишуру снимаешь
И другой «драгоценный налёт»,
В суете, не дождавшись мая,
Снова чья-то душа умрёт.
И от этого нет мне покоя,
И свою ощущаю вину,
Что как вслед за тобою и мною
Без души оставят страну?!
***
О, сколько будет длиться ночь
Над благодатными степями?!
Когда устанут громыхать
Нат нами старыми цепями?!
Когда безбожники, глупцы
И нарушители Закона
Не будут греть свои зады
На мягких креслах возле трона?!
Покуда будет только тлеть
В нас благородные стремленья,
Когда же кончится души
Великое долготерпенье?!
***
Вы закройте глаза, и заткните, пожалуйста, уши,
Прекратите бессмысленный бег.
Распахните все двери в пропахшие плесенью души.
Перед вами стоит человек.
Человек! А не кукла с витрины, призывно кричащей,
Не иной безобразный предмет.
Потому и глаза ни к чему любопытно таращить,
Посмотрите душою на свет.
Ни к чему вам глаза, да и слух ни к чему утончённый.
За уродством иль внешней красой
Рассмотреть вы не в силах годами из плоти точёный
Самоцвет за чужою душой.
Так закройте глаза, и заткните, пожалуйста, уши,
Прекратите бессмысленный бег,
Распахните все двери в пропахшие плесенью души,
Перед вами стоит Человек!
***
Я — набат,
Не просто церковный колокол.
Если богат,
Так только счётом бед.
Чему не рад?
Мой бок уже надколотый.
Бьют подряд
В меня уж тысячи лет.
А звонари
Сколькие перебывали?!
Вот, посмотри:
Кто стрелян, кто сброшен так.
Чьей-то рукой
Лишь одного убирали,
Следом другой
Хватался за мой канат.
Но без затей
Просто с одним управляться.
А средь людей
Та же трусливая тишь.
Что же ты, Мир,
Может пора подняться?
Или на пир
Свой поминальный спешишь?!
***
Не боюсь оголтелой своры хозяйских псов
И хозяйской, перекошенной злобой, личины.
Не боюсь ночного уханья сов,
Предвещающих кончину.
Не боюсь мерзких, липких сетей кливеты,
Не боюсь кладбищенской тишины и мрака,
Не боюсь за растоптанные мечты
Броситься в драку.
Но боюсь больше всяческих бед,
Наших, земных то есть.
Если погаснет солнечный свет
И умолкнет совесть.
Римма Каранова
Раб
Важный римский вельможа
На коврах возлежал,
Приподнявшись на ложе,
Он раба вопрошал:
— Не загадка, Николле,
Для меня жизнь раба,
Но скажи, что в неволе
Согревало тебя?
Не бежал ты из плена,
Не покончил собой,
Почему, трус презренный,
Примирился с судьбой?
Много греков пленённых
Отпустил я уже,
Благородных, учёных
И достойных мужей.
Жизнь твоя не дороже
Водовоза коня.
Отпущу тебя тоже
От колен за три дня.
Раб склонился сутуло
На узластых ногах,
Но не радость мелькнула,
А злорадство в глазах.
— Чашу тягостной доли
Уж испил я до дна,
Но зато и в неволе
Напивался вина.
И ещё раз в неделю
Я к рабыне ходил.
С нею радость постели,
С нею слабость делил.
И рабыня в неволе
Всё рожала ребят.
В том господняя воля.
Лишь бы ты был богат.
Знать, хозяин доволен,
Коль добром дорожит:
Раб, рождённый в неволе,
Никогда не сбежит.
Я твоим повеленьем
Над рабами уж встал.
О, с каким наслажденьем
Я их плетью хлестал!
И когда нам на ужин
Солонины дадут,
Тут и откуп не нужен –
Жить-то можно и тут.
Воля – многим соблазн.
Водно, так тому быть.
Я на волю согласен,
Чтоб другим досадить.
— Вот оно, твое «кредос»!*
Сам свободу любя,
Лишь «Ад грекаскалендас»**
Отпущу я тебя.
Вопреки обещанью,
Рву бумагу с гербом.
Коль ты раб по призванью,
Оставайся рабом.
*-убеждение
** никогда.
Я ухожу
(Стихотворенье, написанное на больничном рецепте)
Я ухожу. Она уже за дверью.
Её я слышу сатанинский смех.
В иной исход теперь уже не верю,
Пора прощение просить у всех.
Не стану я за здравие молиться.
Уж впереди другие берега.
Зачем же лить водицу на копытца,
Когда огнём охвачены рога?
Уж для меня конец великой стройке.
Я так устала телом и душой.
А как мечтала о больничной койке,
Что мне сулила отдых и покой.
Я ухожу без страха и печали,
А жизнь прекрасна! Как не пожалеть?
Что мы, живя, её не замечали,
И дай мне, Бог, достойно умереть.
И будешь ты, судьба готовит пытку,
Меня искать и в доме, и в саду.
Ты не забудь чуть приоткрыть —
Я, может быть, во сне к тебе приду.
Составитель Светлана Бирюкова
Редактор Римма Каранова