ТЕЛЕЦКОЕ ОЗЕРО
На барнаульском меланжевом комбинате мы с Людмилой работали в прядильной фабрике: я секретарём Комсомольской организации, она — экономистом.
Наступило лето 1954 года, и мы с ней договорились вместе взять путёвки в туристическое путешествие по Алтаю, маршрут 75, (второй категории трудности). В профкоме отложили две путевки на один сезон. Подруга моя, деловая и быстрая, оформила отпуск, получила деньги, выкупила путевку и приобрела всё необходимое для похода. А мне не дают отпуск, всё что-то не ладится. Люда волнуется: «Ну, деньги получила? Путевку надо выкупать.
— Нет.
— Что случилось опять?
— Секретаря парторганизации отправили на какую-то проверку. Без её подписи мне отпуск не дадут. Подруга моя злилась, что я не смогла добиться отпуска.
Пришло время отъезда на Телецкое озеро, мою путевку уже продали. Люда уехала. Я чувствовала себя виноватой. Наконец появилась на фабрике секретарь парторганизации. Увидев меня, сказала: «Подожди, не до тебя».
Людмила приехала из отпуска загорелая, бодрая, восторженная, бесконечно повторяя: «Телецкое озеро — это красота, волшебное место, всё прекрасно!». Обняла меня и сказала: «Тебе я на скале написала: «Привет, Ненашева!». Не прозевай. Там одна скала, где все пишут отзывы и пожелания. На уровне роста человека было всё исписано, ты бы не заметила мою надпись. И я попросила Сашу, моего друга, встать ему на плечи и сделать надпись вверху скалы.
— Ну, невозможно пропустить.
— Не прозеваю, — заверила я. У меня путевка выкуплена, всё в поход собрано, скоро уезжаю. Мы обнялись, и она сказала: «Будь счастлива!».
Телецкое озеро — это жемчужина Горного Алтая. Алтайцы называют его «Алтын Коль» (золотое озеро), глубина которого составляет 325 м. Более 70 горных рек впадает в него, а вытекает из озера единственная река Бия, которая при слиянии с рекой Катунью образует великую сибирскую реку Обь. Большинство речек при впадении образуют красивые водопады, протекающие в неприступных ущельях Корбу и других. Берега окружены высокими горами, которые покрыты зарослями хвойных и лиственных лесов рябины, черемухи, смородины и малины, где водятся разные звери. В озере обитает 14 видов рыб. Самая крупная — таймень, длиной до полутора метров, весом до 65 кг. В этих местах постоянно бродят рыбаки и охотники. Правый берег Телецкого озера занимает Алтайский государственный заповедник, где под охраной изучаются редкие растения и выращиваются ценные звери: соболь, норка, куница и другие. Телецкое озеро — интереснейшее, красивейшее и ценнейшее место в России.
Наша группа, 20 человек с проводником и его помощником, который занимается двумя лошадьми и общими грузами: палатки, продукты, котлы, приспособления к костру и прочее. Более половины туристов из Москвы. Юрий Иванович и Татьяна были на Телецком озере молодыми, вспоминая, рассказывали друзьям. И ещё раз с компанией приехали сюда. Вторая половина — это, в основном, барнаульцы, девушки-подружки, преподаватель истории и работники управления прядильной фабрики. Два коллектива слились в один схожий по духу дружный отряд под руководством Юрия Ивановича. От барнаульцев ему помогала Вера — учительница. У нас царило согласие, уважение друг к другу, не было споров и шума. Юрий Иванович, муж Тани, общительный человек. При встрече с проводниками со знанием дела расспросил подробности о маршруте. На всём пути, кроме Бийска и Артыбаша туристы ночуют в палатках, сами готовят себе пищу на кострах (11 дней, т.е. половину срока путёвки) и идут по трудному маршруту.
После этого разговора проводники обращались только к нему и туристы тоже. Так у нас появился староста. Юрий Иванович много слов заменял мимикой и жестами. Мы всегда на него глядели. Договорились, что впереди на лошади идёт проводник, за ним цепочкой — туристы, завершают группу помощник проводника с грузами и староста. Проводнику с лошади хорошо виден староста, который взмахом руки дал сигнал к движению из Бийска. Мы пришли по таежным тропам к живописному месту Чемал, где расположен курорт «Чемал» и плодово-ягодная станция, центр научного садоводства края. У села Манжерок осматривали знаменитые пороги манжерокские ворота, через них течёт река Катунь. В этом месте она шумно несёт с гор валуны, которые, ударяясь о пороги, дают фонтаны воды и волны брызг, ярко сверкающие на солнце, затихающие у берегов. Невозможно оторвать взгляд от этого зрелища. Проводники со старостой определили место палаток. Мы готовимся ко сну. Ставим палатки, дежурные варят еду. Очень вкусным кажется ужин. Переполненная впечатлениями природной красоты группа, удобно разместившись, быстро уснула крепким и здоровым сном. Утром, убрав палатки и позавтракав в том же порядке, мы двинулись вглубь тайги. Впереди была болотистая местность. Нужно внимательно смотреть под ноги, чтобы наступать на кочки, если мимо, то нога провалится в воду по щиколотку или по колено. За полдня пути каждый провалился по 2-3 раза и у всех были мокрые ноги. Наконец прошли болото и сделали привал. Привели в порядок обувь. Отдохнули, переобулись и пошли по сухим тропинкам мимо редких рощ, солнечных полян свежей и живописной природы.
Я шла рядом с девушками из нашей палатки, все близкие подруги и тихо разговаривали о доме. Меня тревожило, что девчата на фабрике без контроля прекратили репетиции песен из кинофильма «Солдат Иван Бровкин». Песни очень мелодичные, мы тихо запели. Подошёл староста. Девочки перешли на разговор, и я стала петь громче. Юрий Иванович показал мне большой палец руки, а тем, кто подпевал вразнобой, приложил указательный палец к губам, чтобы они не мешали.
Группа вышла на солнечную поляну, которой не было видно конца. Свежую зелень травы и цветов разнообразили кустарники и отдельные деревья. Красота неописуемая. Далеко раздавалась песня, хорошо подлаживая в такт шага. А приятные слова радовали душу:
***
Не для тебя ли в садах наших вишни,
Рано так начали цвесть?
***
Рано веселые звездочки вышли,
Чтобы на тебя посмотреть.
***
Птицы тебя всюду песней встречают,
Ждёт ветерок у окна.
***
Эх! Друзья? Ой, ты, ласточка моя!…
Неужели, правда, я, парень непутевый?…
И так далее.
Все молча шагали, и казалось, что я иду по прекрасной поляне одна, у меня легко на душе — ощущение счастья, а песня сама по себе звучит для меня.
На другой день я завязывала рюкзак. Ко мне подошёл помощник проводника Петя и говорит: «Я буду носить твой рюкзак».
— Почему?
— Чтобы тебе было легче.
— Мой рюкзак легкий и мне нетяжело.
Делаю шаг к нему, выхватываю из его рук рюкзак и ухожу. Юрий Иванович, глядя на помощника, разводит руками: «Не нуждается она». Парень растерянно говорит: «Ладно, если не тяжело». После этого подходит Витя, самый молодой из отряда и подает свои часы. Спрашиваю: «Зачем?»
— Чтобы ты всегда знала время.
— Мне не нужно знать время.
Проводник уже смотрит на старосту, ждёт отправление. Юрий Иванович берет часы, надевает на мою руку и говорит: «Поносишь пока».
— Для чего?
— Я у тебя буду спрашивать, который час, поняла? — махнул рукой проводнику и группа двинулась.
Я боялась рукой с часами что-то схватить.
— Юрий Иванович, возьмите их, пусть он сам говорит вам время.
-Не мои часы, и я их забирать не буду, — говорит он.
Вечером у Витиной палатки староста даёт мне кружку с водой:
-Занеси ему.
— Хорошо.
Зашла к нему и спрашиваю:
-Ты видел ободранный колючий куст?
— Да.
— Держался за него?
— Конечно.
— Удачно?
— Нормально. Все за него держались, чтобы спокойно пройти.
— А я его не тронула. И провалилась по колени.
— Почему?
— Я боялась, что зацеплюсь часами за этот куст. Забери их, они мне мешают.
Виктор посмотрел внимательно и хрипло сказал:
-Если мешают, давай.
-Спасибо тебе, — сказала я, отдала часы и быстро ушла.
Проводник вёл нас по намеченному маршруту, чтобы мы увидели всё разнообразие природы Алтая. Группа поднималась к высокогорным озерам, по горным таёжным тропам спускалась в низину, переходя вброд через многочисленные речки, и шла вперёд.
Мне вспомнилась моя подруга, которая видела всю эту красоту, проваливалась ногами по колено в холодную воду, проходила речки вброд, были и другие неприятности, а запомнила она только красоту.
Вдруг кто-то громко закричал: «Привет, Ненашева!». Я вздрогнула и увидела перед глазами скалу, где наверху написано «Привет, Ненашева!». Группа шумно реагировала: «Ты знала, что тебя ждет «привет»? Кто написал это так высоко? Наверное, парень, сознавайся, молчала до конца…». Потом всё стихло. Я не раскрывала секрет написания и любопытные долго еще обсуждали как сумели сделать надпись так высоко.
Однажды днем отряд пришел к реке Пыжа. Эта, довольно широкая речка, стремительно несла с гор валуны и щебень. Староста и проводник пошли к местным жителям узнать, где брод. Им объяснили, что брод здесь только рано утром, когда еще не растаял на вершине горы застывший за ночь лёд. Ночью река мелеет по колено и спокойно течёт без валунов и щебня, тогда все и переходят. Днём переходить опасно. Все в отряде заволновались: «Утром лезть в ледяную воду, сразу жечь костры, сушиться? Солнце будет не скоро. Идти мокрыми? Простынем». «Давайте хорошо подумаем и переправимся сегодня, обсушимся на кострах и утром сухие пойдем дальше», — после долгих споров в группе пришли к согласию.
Решили закрепить канат на лошадях. Проводник переправился на лошади на ту сторону. Староста на коне остался здесь. Натянули трос. Туристы, держась за него двумя руками на уровне пояса, осторожно пошли. Тихо прошли три четверти пути. Вдруг передо мной Надю с ног сбивает большой валун, который вскользь прошел и по моим ногам. Она упала, крепко держась руками за верёвку под водой. Я присела, натянула верёвку на плечо и стала поднимать вверх. Надя за тросом показалась из воды. Она не могла встать на ноги. В этот момент я изо всех сил одной рукой взялась за канат, а другой схватила слабую девушку за талию. Мои ноги под ее тяжестью сразу погрузились вглубь щебня дна. Я остановилась. С нового берега ко мне подошли двое крепких мужчин и взяли обессиленную девушку. Помогли ей освободиться от воды, которой она наглоталась. Когда унесли Надю, у меня освободилась рука и тут же прочно укрепилась на канате. Я вздохнула и медленно стала вытаскивать из щебня дна свои ноги. Немного постояла и тихо пошла к тому берегу. Как только все перешли, сразу развели костры, поставили палатки, чтобы отдохнуть от стресса сложной переправы.
После этого случая стали строго выполнять советы местных жителей.
Через восемь дней путешествия отряд прибыл на туристическую базу «Артыбаш», находящуюся на берегу Телецкого озера. Проводники с лошадьми ушли.
Нас на семь дней разместили в двухэтажном здании со всеми удобствами. Группой стали руководить инструкторы. На турбазе имелась библиотека, спортивная площадка, бильярд, зал, где проводятся концерты самодеятельности и танцы. По программе нам организовывали прогулки на катере по Телецкому озеру, походы на интересные места его берегов, во время которых мы осмотрели водопад Корбу, плодовый сад в селе Яйлю и чудесные горные пейзажи, покрытые редкими растениями или вечным снегом.
Пришло время завершающего маршрута. Четыре дня на специально оборудованной для прохождения по порогам лодке, которую ведут знающие реку проводники, сильные мужчины с шестами, начали подготовку к путешествию. На лодке они подошли к пристани турбазы, погрузили палатки, продукты, котлы, рюкзаки и прочее, затем сели все туристы. Доплыли до места, где из озера вытекает Бия, прямо на пороги. Остановились. Староста сказал: «Всем женщинам сойти на берег и идти параллельно движению лодки, по берегу. Как пройдем большие пороги, заберем вас». Я не вышла вместе со всеми, никого ни о чем не просила. Проводник показал в мою сторону, староста махнул рукой: «Пусть»…, и меня, как груз, сразу передвинули на середину скамейки. Одну руку положили на её передний край, другую — на задний, ноги закрыли чем-то плотным. Передо мной были гребцы. За спиной и с боков стояли проводники с шестами. Лодка двинулась прямо на большие валуны. Сильная волна с одной стороны чуть не перевернула ее и, перелетая через сидящих, светилась на солнце всеми цветами радуги. Я знала, что кричать нельзя и, открыв рот, вдохнула и выдохнула, широко открыв глаза. Проводники, шестами упираясь в валуны, выравнивали лодку, которая наталкивалась на другой порог и все повторялось. Каждый удар по новому выступу с силой бросал меня на кого-то из моих соседей, но они, как стена, выдерживали эти удары. Я была как в живой коробке.
Наконец, мы прошли большие пороги. Остановились. Я сидела с разинутым ртом, выпучив глаза. Юрий Иванович, глядя на меня, открыл рот и ладошкой за подбородок закрыл его. Поняв это, я сразу сомкнула губы. Все засмеялись. Лодка причалила к берегу, заросшему разнотравьем и ромашкой. Девушки с цветами садились на свои места. У меня спросили: «Ну, как?». Я ответила: «Как будто меня швыряло внутри радуги». Дальше пороги были меньше и девчат не высаживали, поэтому все испытали плаванье через пороги.
В Бийске был прощальный день. Юрий Иванович и Вера накупили сувениров, каждому подписали и, как родные, распрощались. Мне подарили стихи Пушкина.
Я вернулась домой не только восторженная, но и какая-то повзрослевшая. Радостно встретились с Людой. Весело вспомнили «Привет, Ненашева!». Вся группа долго обсуждала, каким образом удалось написать эти слова так высоко.
Пребывание на Телецком озере — это незабываемое счастливое время в нашей жизни.
Я училась в Московском текстильном заочном институте на экономическом отделении, и все в группе знали об этом.
Через два года после похода на Телецкое озеро у меня в Москве состоялась защита диплома. Жаль, что у меня нет московских адресов бывших туристов. Полгода я жила в Москве, было очень трудно, ответственно, не было свободного времени. Однажды мне сказали, что меня кто-то спрашивает. Я удивилась. Оказалось, это Надя через институт нашла меня. Мы договорились встретиться после защиты диплома. Созвонились с Татьяной, которая тоже пригласила меня в гости. Я отлично сдала экзамены и в двух семьях москвичей отметила своё завершение учёбы.
МЫ С ЛЮДОЙ
В 1945 году закончилась война. Мы с Людой поступили в текстильный техникум на экономическое отделение. В годы войны многие по разным причинам не могли нормально учиться. Кто был в армии, кто ранен, жил на оккупированной врагом местности или работал и так далее. После войны каждый старался продолжить прерванное образование. Вышло так, что в нашей группе только мы с Людой поступили сразу после школы, остальные учащиеся были старше нас на два-пять лет. Свежие знания школьной программы были только у нас.
К нам часто обращались, спрашивая, в каких учебниках найти тот материал, о котором наши друзья забыли. Все помогали друг другу.
В 1948 году мы закончили техникум. По закону каждый из нас должен был отработать два года по распределению. Почему-то почти все направления были в МВД. Мы были расстроены. Людмилу оставили в Барнауле по состоянию здоровья. Меня направили экономистом в исправительный лагерь поселка «Чекист» в пригороде Томска. Я боялась ехать туда одна. Но, приехав на место, узнала, что сюда по направлению приехала зубной врач Анфиса, уже отслужившая в армии. Нас вместе поселили в двухкомнатной квартире, она была старше и опекала меня. Зубной кабинет находился в зоне заключенных. Больных было много, она боялась идти на работу. На первый приём к ней пришел офицер отдела Культуры. Анфиса попросила его чаще проверять свои зубы. Он стал ходить ежедневно. Вскоре они поженились. Теперь у нее был постоянный защитник. Плановый отдел, где я работала, тоже был в зоне заключенных и состоял из двух кабинетов. В первом кабинете сидели заключенные работники, четыре человека. Во втором — вольнонаёмные, три человека: начальник, старший экономист и я. Все нормально работали. Быстро пролетели два года.
Однажды меня со сводкой направили на участок с какими-то поправками. Там экономистом был очень грамотный и хороший человек. Мы поправили что надо, он поговорил со мной о моих планах на жизнь, узнал, что я хочу учиться в Барнауле на учителя математики и посоветовал быстрее отправить в институт документы. «У меня уже все готово, только нет характеристики», — сказала я. «Это надо через политотдел», — заметил собеседник и добавил: «В районе поселка «Чекист» найдено большое количество ископаемых под землей, здесь будут шахты. Уже прибывают заключенные и вольнонаёмные специалисты, начали строить ограждения расширенной территории лагеря. Скоро увольнение запретят. Сейчас еще политотдел успеет дать вам характеристику». «Спасибо», — сказала я и быстро ушла. Позвонила в политотдел, и мне пообещали, что сегодня отправят мои документы в Барнаул. Через две недели мне пришел вызов на вступительные экзамены в институт. Меня уволили. В Барнауле я успела подготовиться и хорошо сдала экзамены с правом получения стипендии. Проучившись полгода, на сессии по физике получила три, и меня лишили стипендии. Пришлось поступать на работу в прядильную фабрику, где по распределению работала экономистом Людмила (на комбинатском стадионе «Красное знамя»). Она систематически занималась легкой атлетикой и добилась хороших результатов.
Вскоре меня выбрали секретарем комсомольской организации фабрики. Люда согласилась руководить спортивной работой молодежи. Она серьёзно взялась за дело. Заготовила списки желающих заниматься по секциям легкой атлетики, пригласила их на стадион, познакомила с тренерами, составили расписание тренировок и начали добросовестно тренироваться. Фабрика стала получать первые места в соревнованиях внутри комбината.
Был смешной случай. По перетягиванию каната первое место всегда занимал отдел главного механика комбината. У них большой выбор мужчин. Людмила задумалась: как же победить механиков по перетягиванию каната? Она пошла на хлопкобазу к грузчикам кип хлопка весом до ста килограммов и провела беседу с молодыми. В соревнованиях согласились участвовать семь человек, а в бригаде надо десять. «Ищите еще три человека, а я выхлопочу вам премию за победу — каждому по рубашке», — сказала она. С этим предложением пришла ко мне, позвала к председателю профкома фабрики. «Зачем?», — спрашиваю её.
— Премию просить будем.
— За что?
— За первое место по перетягиванию каната.
— Какую?
— Десять мужских рубашек, каждому по его размеру.
Председатель профкома посмеялась с нами и согласилась, думая, что первое место еще надо получить.
На стадионе, когда наша команда в спортивной форме вышла на поле, все крепкие и мускулистые, механики оробели. Потом посоветовались и вышли. С первого рывка команда прядильной фабрики перетянула на свою сторону несколько человек. Зрители ликовали. Когда все затихли, кто-то громко крикнул: «У механиков одиннадцать человек!». Поднялся шквал возмущений: «Позор механикам!». На вечере в клубе, где чествовали победителей соревнований, председатель профкома прядильной фабрики с удовольствием вручала своей команде по перетягиванию каната каждому персонально по рубашке. Они разом поклонились и красиво ушли. А зал долго еще аплодировал. Грузчикам понравились рубашки, но более того им был в радость почёт их силе.
Наша фабрика работала в три смены: утро, вечер и ночь. Какая-то смена не попадала на соревнование. Надо было просить мастера, чтобы спортсменку отпустили с работы или подменили. Часто кто-то не мог присутствовать там, где надо. Причин было много: забыли выслать замену, заболел человек, рабочий после ночной смены проспал соревнования и т.д. Надо постоянно иметь запасных, а это сложно. В основном, с этим справлялись. Но отдельные случаи срыва постоянно были. Я всегда ходила с организатором мероприятия, и она хватала меня за рукав и кричала: «Пробеги или прыгни, выручай!». И мне приходилось выручать, это вошло в привычку. Улучшились мои показатели по разным видам легкой атлетики. На нашем стадионе «Красное знамя» мы бывали часто. Приходили, переодевались, и она звала меня пробежаться с ней. Мне до ее результатов далеко, но было приятно, что я стала быстрее, постепенно окрепло моё здоровье. Я не устаю на стадионе и после тренировки бодро занимаюсь с девчатами разучиванием песен из молодежных кинофильмов. Незаметно Людмила сделала из меня выносливого легкоатлета.
Начались городские соревнования по легкой атлетике на стадионе «Динамо». Мы с подругой пошли вместе. Я уточнила: «Что, на этот раз я только зритель?». «Да», — согласилась она.
Все шло хорошо, пока не обнаружилось, что нет девушки для дистанции сто метров. Она, ответственная за это, вцепилась в меня, выкрикивая: «Выручай! Только сто метров, миг и всё!». «У меня нет брюк», — говорю я. Она ловит первую попавшуюся под руку знакомую девушку и кричит: «Сейчас дадим тебе юбку, снимай штаны!».
— Мне малы эти брюки, коротки на двадцать сантиметров и еле сходятся в поясе.
Уже объявляют мою фамилию. Бегу. Слышу смех, орут: «От долгов бежишь!». Громче всех слышится голос моего командира: «Молодец! Всё уже». Мы, довольные, возвращаемся на фабрику.
Через неделю городские соревнования по плаванию. Гляжу на Людмилу и с тревогой говорю: «Ты помнишь, что я не умею плавать?». «Конечно», — отвечает она. Мы приходим к месту соревнований по плаванию на высокий берег Оби, где проводятся и международные мероприятия. Скоро начало, и Людмила пошла узнать: все ли ее участники явились. Возвращается расстроенная и говорит: «Одной нет, может еще придет?…». Смотрит на меня и требовательно спрашивает: «Ну, секретарь, что будем делать, если не явится? Снимут фабрику с соревнований». «Ничем не могу помочь», — грубо отвечаю я. Она помолчала и говорит: «Главное, чтобы плечи были мокрые». Умоляюще, глядя на меня, просит: «Попробуй, выйдешь на старт, присядь, намочи плечи и уходи».
— Я боюсь воды!
А на старт уже вызывают мою фамилию. Она помогает мне снять платье и шепчет на ухо: «Не бойся»…
Я прошла на старт, взялась за холодные, мокрые поручни. Ноги скользили на ступеньке в воде. Когда я приседала, одна нога соскользнула, и, увидев бездонную глубину, ужас охватил меня. Раздался дикий крик. Меня схватили сразу трое, принесли на скамейку и стали выяснять, что со мной. А меня била нервная дрожь, зубы стучали, вместо слов было мычание. Кто-то сказал: «Ногу свело». Мне сделали массаж обеих ног. Потом врач сидела со мной, пока я не успокоилась. Подошла Людмила: «Что случилось? Почему ты так заорала, чуть соревнования не сорвала, а плечи не намочила?».
— Я поскользнулась…
«Прости меня», — виновато сказала она.
Когда врач освободилась, судья спросил ее: «Что там было?». «Приступ!», — крикнула она, и нам засчитали участие в соревновании.
В это время на фабрике меня искали, что-то произошло в цехе. После этого случая секретарь партбюро сделала серьезное замечание, что я очень много времени занимаюсь спортом, из-за чего страдают другие дела. Пришлось согласиться с выговором, Людмиле сказала: «Ходить с тобой на стадион больше не буду». Она быстро нашла себе запасных, умеющих выступать по любому виду спорта. Я стала реже бывать на стадионе, составляла списки кружков политучёбы, подбирала пропагандистов, больше времени уделяла репетициям самодеятельности и так далее. Жизнь продолжается.